Предсмертные слова знаменитых людей.
Императрица Елизавета Петровна крайне удивила лекарей, когда за полминуты до смерти поднялась на подушках и, как всегда, грозно, спросила: «Я что, все еще жива?!». Но, не успели врачи испугаться, как все исправилось само собой.
Граф Толстой последнее, что произнес на смертном одре: «Мне бы цыган услышать — и ничего больше не надо!»
Композитор Эдвард Григ: «Ну что ж, если это неизбежно…».
Павлов: «Академик Павлов занят. Он умирает».
Знаменитый натуралист Ласепед отдал распоряжение сыну: «Шарль, напиши крупными буквами слово КОНЕЦ в конце моей рукописи».
Физик Гей-Люссак: «Жаль уходить в такой интересный момент».
Легендарный Каспар Бекеш, всю жизнь проживший воинствующим безбожником, на смертном одре уступил уговорам набожного Батория и согласился принять священника. Священник попытаться утешить Бекеша тем, что последний ныне покидает юдоль скорбей и скоро узреет мир лучший. Тот послушал-послушал, потом приподнялся на ложе и сколь было сил отчетливо высказал: «Пшел вон. Жизнь прекрасна.» С чем и умер.
Дочь Людовика XV Луиза: «Галопом в небеса! Галопом в небеса!».
Писательница Гертруда Стайн: «В чем вопрос? В чем вопрос? Если нет вопроса, то нет и ответа»
Виктор Гюго: «Я вижу черный свет…».
Юджин О`Нейл, писатель: «Я так и знал! Я так и знал! Родился в отеле и… черт побери… умираю в отеле».
Единственное, что успел сказать перед смертью Генри VIII: «Монахи… монахи… монахи». В последний день жизни его мучили галлюцинации. Но наследники Генри на всякий случай устроили гонения на все доступные монастыри, подозревая, что короля отравил кто-то из священников.
Джордж Байрон: «Ну, я пошел спать».
Людовик XIV кричал на домочадцев: «Чего вы ревете? Думали, я бессмертен?»
Отец диалектики Фридрих Гегель: «Только один человек меня понимал на протяжении всей жизни… А в сущности… и он меня не понимал!».
Вацлав Нижинский, Анатоль Франс, Гарибальди перед смертью прошептали одно и то же слово: «Мама!».
«Подождите минуточку». Это сказал Папа Римский Александр VI. Все так и сделали, но, увы – ничего не получилось, папа все-таки скончался.
Еврипид, который, по слухам, был просто в ужасе от близкой кончины, на вопрос, чего может бояться в смерти такой великий философ, ответил: «Того, что я ничего не знаю».
Умирая, Бальзак вспоминал одного из персонажей своих рассказов, опытного врача Бианшона: «Он бы меня спас…».
Петр Ильич Чайковский: «Надежда!.. Надежда! Надежда!.. Проклятая!»
Михаил Романов перед казнью отдал палачам свои сапоги: «Пользуйтесь, ребята, все-таки царские».
Шпионка-танцовщица Мата Хари послала целящимся в нее солдатам воздушный поцелуй: «Я готова, мальчики».
Философ Иммануил Кант произнес перед самой смертью всего одно слово: «Достаточно».
Один из братьев-кинематографистов, 92-летний О.Люмьер: «Моя пленка кончается».
Ибсен, пролежав несколько лет в немом параличе, привстав, сказал: «Напротив!» — и умер.
Надежда Мандельштам — своей сиделке: «Да ты не бойся».
Сомерсет Моэм: «Умирать — скучное занятие. Никогда этим не занимайтесь!».
Генрих Гейне: «Господь меня простит! Это его работа».
Иван Сергеевич Тургенев на смертном одре изрек странное: «Прощайте, мои милые, мои белесоватые…».
Поэт Феликс Арвер, услышав, что санитарка говорит кому-то: «Это в конце коЛидора», простонал из последних сил: «Не коЛидора, а коРидора» и умер.
Художник Антуан Ватто: «Уберите от меня этот крест! Как можно было так плохо изобразить Христа!»
Оскар Уайльд, умиравший в гостиничном номере, оглядел угасающим взором безвкусные обои на стенах и вздохнул: «Они меня убивают. Кому-то из нас придется уйти». Ушел он. Обои остались.
А вот последние слова Эйнштейна канули в Лету — сиделка не знала немецкого…
Источник: http://sadalskij.livejournal.com/734518.html